Звуки и тишина

Целых восемь дней я не выезжал в столицу, а гостил у одного знакомого, в полукилометре от моря. Все эти восемь дней, проведенные мною в небольшом домике у залива, хотя некоторые называют это каменное строение особняком, я провел по горло погруженным в тишину. «Вот и хорошо, дал голове немного отдохнуть», - скажите вы, не правда ли? Не говорите так!

Голове, погруженной в тишину, хорошо отдыхать, как и арбузу в стоячей воде слегка покачиваться, часок-другой. Но тишина, продолжающаяся целых восемь дней, на девятый превращается в безмолвие смерти.

Отдых в этой пустоте – вещь невыносимая! Особенно для жителя большого столичного города. Не только запахи, краски и движение никем не созданного бытия без конца, без края, но и звуки его – для меня потребность, от которой невозможно отказаться. Особенно те звуки, которые мы, люди, добавляем к голосам природы. Гудки автомобилей, паровозов, звуки телевизора, радио, скрипки, пианино, стук колес!

Шум города мне ближе, чем гул вулкана или водопада. Потому что в шуме города слышится и гул вулканов.

Болото тишины в прибрежном поселке время от времени тревожили только гудки проходящих поездов, пронзительные и хриплые.

Почему эти паровозные гудки внушали жителям отдаленного поселка щемящее чувство разлуки? Почему эти паровозные гудки каждый раз наполняют душу невыплаканными слезами?

Я понял. Паровозы, разрывая тьму безмолвия, движутся навстречу звукам, свидетельствующим о свете, о движении, о жизни.

Те, кто с каждым днем понемногу погружаются в смертельную тишину, бросают свои сердца, разрывающиеся от разлуки со звуками, в ветер, что летит за паровозом, идущим навстречу звукам.

Быть вдали от звуков – значит быть вдали от жизни. Самое живительное, что дает нам никем не созданное без конца, без края бытие, - это звуки.